Русское военное дело до и после монголов. Уроки монгольского нашествия

Тема изменений в русском военном деле на широком временном отрезке XV-XVII веков рассмотрена в историографии, на первый взгляд, исчерпывающе: от глобальных вопросов, что связаны с системой комплектования войска и его экономического обеспечения, до мельчайших деталей: классификации предметов снаряжения и их эволюции. Пытливые умы учёных не обошли вниманием становление и развитие поместного землевладения, сложные местнические взаимоотношения воинской аристократии, социальный состав среднего и высшего командного звена, рождение артиллерии и приёмы боя в поле и при осадах.

Казалось бы, тематика нуждается лишь в косметических правках, будучи хорошо и глубоко исследованной.

Но это только на первый взгляд, ибо все описанные вопросы, на деле – это одна тема. И рассмотреть их стоит именно в таком ключе – единого, слитного движения общественной материи, которое включает в себя всё: от принципов мобилизации до формы сапог всадников.

Что есть военное дело

Почему это важно, и что есть военное дело?

Армия – главный инструмент государства, его идеальное отражение, так как война – высшее выражение политики. Военное дело – квинтэссенция,   как надстроечных структур государства, так и экономического базиса страны. Общество – это особая форма организации материи, выраженная в «исторически развивающейся совокупности отношений между людьми, складывающейся в процессе совместной деятельности». Средневековое общество было организованно для войны, поэтому, изучая эволюцию воинского искусства, мы изучаем общественные отношения в высшем их выражении.

Наука история – это наука о настоящем и будущем. Рассматривая прошлое, мы рассматриваем процесс становления сегодняшнего и дня и виды на завтра. Ошибкой было бы восприятие истории как серии застывших сюжетов в глубине веков, не имеющих отношения к действительности просто потому, что они уже завершились. В истории не завершается ничего, как бы ни уверял нас в обратном Фрэнсис Фукуяма. История – это не набор старых фотографий, а вечно живой, изменяющийся организм, из которого в итоге вышли все мы.

Простой пример изучаемой тематики – пример максимально показательный. Ничтожный отрезок времени в пятьсот лет, прошедший с тех пор, отделяет нас от формирования служилого сословия на Руси.

И это далеко не только продукт воли правителей: от Ивана Великого до Ивана Грозного. Массивные экономическое изменения породили не только абсолютно новое войско Московского царства, не только прослойку людей, ставших помещиками и дворянами.

Последствия были колоссальны.

Внутренние противоречия внутри служилой корпорации – между родовитой аристократией и рядовыми детьми боярскими – породили синтез в виде мощного дискурса: культурного, экономического, военного. С ним пытался совладать Пётр I, и не совладал. Именно этот процесс породил в итоге дискурс декабристов, буквально разбудивший мыслящее, образованное общество своего времени. Именно из него выросла та волна, которая смогла разрешить внутренние противоречия уже Российской империи, породив нечто новое во всей мировой истории – Советское государство, из которого происходим так или иначе все мы.

Уроки монгольского нашествия

А началось всё в далёком XIII столетии, когда русские дружины терпели поражения за поражением от монгольских полчищ, а «безмолвствующее большинство» крестьян начало взлёт на холмы.

Это удивительно, но военное сословие Руси встретило монгольскую орду, потерпело полный крах на поле боя и начало победоносное противостояние в качественно неизменном виде. Казалось бы, после поражений, необходимо перенимать передовую тактику и военную технику неприятеля, чтобы после успешно ему противостоять. Но ничуть не бывало!

На реке Калке и реке Сити, а после – у Дона и Непрядвы врага встречал воин на рослом коне, в глубоком седле с длинными стременами, вооружённый копьём и щитом – полный функциональный аналог европейского рыцаря. Пускай дружинник, погибший в воротах летописного Изяславля (городища Хмельницкого), был обряжён в кольчугу и роскошное позолоченное наголовье, а воин на Куликовом поле надевал чешуйчатый доспех и куда более простой шлем без следов изысканной декорации. Всё равно: они оба – тяжелоконные копейщики, чьим главным оружием был решительный натиск монолитной бронированной шеренги всадников, ощетинившихся длинными копьями.

Примерно до середины XV века этот хрестоматийный облик менялся мало, после чего случилась настоящая революция, в течение жизни одного поколения буквально перевернувшая всё: характер боя, вооружение, систему комплектации войска, саму фигуру профессионального военного.

Но пока остановимся на временах Александра Невского и Симеона Гордого. Почему наши прадеды не поступили самым очевидным образом? Почему не восприняли боевые приёмы тех, кто на практике доказал собственное преимущество в бою?

Да и было ли то преимущество?

Вспомним уникальное известие Ипатьевской летописи за 1223 год, изложенное в Повести о битве на реке Калке. После разгрома татарских сторож князья обмениваются впечатлениями о новом неприятеле. И он их, прямо скажем, не впечатлил: «Юрий сказал, что татары хорошие стрелки, другие же молвили, что они простые люди, хуже половцев. Юрий же Домамерич сказал: «Ратники они хорошие». Мстислав и другой Мстислав сказали: «Нечего нам здесь стоять. Пойдём на них»». (Ипатьевская летопись // ПСРЛ. Т. 2. СПб., 1908. Запись под 1223 г.).

В самом деле, что могли предложить монголы по сравнению с половцами, «своими погаными», а до того печенегами и хазарами? Легкоконный степной бой был прекрасно известен русским дружинникам, равно как его преимущества и недостатки.

Монгольская орда привнесла в прежнюю войну новое качество: многочисленное войско с единым командованием, единой системой субординации, дисциплиной, едиными, решительными целями стратегического масштаба.

XIII столетие проиграл не дружинник, воевавший не хуже монгольского лучника, но вся раннефеодальная система аллодального землевладения. Русь физически не могла противостоять монголам, а также перенять их боевую практику.