Сказания о "Вавилон-граде" и "Князех Владимерских" как основа идеи "третьего Рима"

«Сказание о Вавилон-граде»

Большее влияние на московское общество оказало «Сказание о Вавилон-граде». Его концепция мировой истории начинается с ещё более древней, чем Рим, мировой столицы – Вавилона. Далее линия мирового развития тянется через Константинополь в Москву (обходя Запад). 

Важной чертой здесь является не повторение одного и того же явления (Рима), а стремление показать восходящую линию исторического развития. Вавилон, Константинополь и Москва знаменуют три ступени истории, когда на смену старому приходит новое, полное сил.

Есть разные списки «Сказания», и сюжеты в них несколько отличаются. Общим является то, что посланцы византийского императора, посланные в Вавилон за царскими регалиями, находят там «мерзость запустения», но встречают трёх отроков, которые передают им некую «сердоликовую крабицу» и «царскую шапку». Впоследствии Константин Мономах вручает их киевскому Владимиру Всеволодовичу (Мономаху). «И ныне та шапочка Мономаха царя, еже в Вавилоне, в российском царстве в Московском государстве у царя государя и великого князя Михаила Федоровича всея Росии самодержца», – продолжил сюжет летописец XVII века.

Наличие разных списков говорит о довольно широкой распространённости «Сказания о Вавилон-граде». В его концепции для русских политиков был и плюс, и минус. Плюс в том, что она подтверждала самость и уникальность Москвы, минус – в ориентации на юг, что не соответствовало целям внешней политики России.

«Сказание о князех Владимирских» и основы русской геополитики

Сильнее остальных концепций на государственную идеологию Московского царства повлияла та, которая содержалась в «Сказании о князех Владимирских».

Видимо, сначала сложились две отдельные легенды: о происхождении московского княжеского дома и о царских регалиях. В правление Василия Третьего (до 1523 года) они были объединены монахом Спиридоном-Саввой в «Послании о Мономаховом венце». Затем, не позднее 1527 года, неизвестным автором на его основе и было составлено «Сказание о князех Владимирских». Оно, по сути дела, получило официальный статус, так как  включено в качестве вступительной статьи в «Государев родословец» к венчанию на царство Ивана Четвертого в 1547 году, в Степенную книгу и в Бархатную книгу.

Спиридон был человеком интересной судьбы. Тверич, он был возведён константинопольским патриархом в сан митрополита Руси и отправлен в качестве такового в Киев. Великий князь Литовский Казимир его не признал и посадил под стражу. Спиридону удалось бежать в Москву, но и там его сан не был признан, поскольку уже был самостоятельно избран свой кандидат. Тогда под именем Савва он обосновался в Ферапонтовом монастыре на Белоозере, где и написал ряд религиозных трактатов и посланий.

«Сказание о князех Владимирских» начинается с библейского рассказа о разделении мира между сыновьями Ноя, но события быстро перемещаются на территорию Римской империи. Сопровождая свой рассказ фантастическими подробностями, автор делает Августа наследником всей мировой империи и заставляет его делить мир между своими родственниками.

Одним из таких называется его двоюродный брат Прус, который назначается правителем «в брезеъ Вислы реки в град, глаголемый Мотброк и Торун и Хвоиница, и преславы Гданеск, и иных многих градов по реку, глаголемую Неман, ...и до сего часа по имени его зовашася Пруская земля». Его потомка в четырнадцатом колене Рюрика по инициативе Гостомысла приглашают к себе на княжение новгородцы.

Далее через Владимира Святого автор переходит к Владимиру Всеволодовичу, который идёт войной на Константинополь. Там византийский император Константин Мономах передает Владимиру свои дары – царские регалии: сердоликовую чащу, из которой пил вино Август, венец, золотую цепь и многое другое, со словами «Прими от нас, о боголюбивый и благоверный князь, во славу твою и честь эти честные дары, которые с самого начала твоего рода и твоих предков являются царским жребием». Эти слова можно понять и так, что Владимир Мономах получает лишь то, что ему принадлежит по праву рождения. «От сего часа тем венцом царьским... венчаются вси великие князья владимирские, егда ставятся на великое княжение русское, яко же и волный самодержец и царь Великые Росия Василий Иванович...»

Так сплетается византийская и западная традиции русской политической мысли, но обратим внимание на то, что западная является главенствующей. Благородство князей Владимирских противопоставляется ничтожеству литовских князей. Автор утверждает, что основатель их рода Гедемин был не братом Витеня (последнего законного князя), а его конюхом. «И поят жену его раб его имянем Гегеминик, конюшец его. И роди от нее 7 сынов». Здесь сказывается антилитовская направленность произведения, что соответствовало политическим задачам Москвы по возвращению русских земель, занятых Литвой и Польшей.

Миф о происхождении от Августа прочно вошёл в русскую дипломатическую практику. Мы встречаем его как обоснование прав России на Ливонию в переговорах о мире в 1563 году, в переписке с Польшей и Швецией. «Сказание о князех Владимирских» стало идейным оружием для исторического обоснования внешней политики России вплоть до петровских времен.

***

Почему же сейчас мы больше знаем о теории «Москва – третий Рим»? Да потому что ей было суждено второе рождение в XIX веке. Если религиозной частью посланий Филофея ещё пользовались в XVII веке раскольники, то потом забыли даже о ней. Забыли до тех пор, пока его послания не были опубликованы на рубеже 1850-1860-х годов в «Православном вестнике».

И вот после этих публикаций и вошла в общественный дискурс его теория о третьем Риме. Этому способствовала как общественная, так и международно-политическая обстановка: споры между западниками и славянофилами, балканская проблема. Несколько строчек Филофея обросли пышной легендой. Вот этот-то образ и сохранился до наших дней.